Грозный похож на Дубаи. Идеальные дороги. Красивые гостиницы и рестораны. Правда, некоторые чеченцы грустят о старом Грозном. Говорят, он был тоже красив, но по-другому. К сожалению, он был полностью разрушен и не сохранился после войны. Кстати, слово «площадь» по-чеченски звучит так же, как и по-украински – майдан, поэтому один из самых неплохих ресторанов в центре Грозного называется «Майдан». Дети и их родители, которых мы привезли из Донбасса в Чечню, в шутку попросили меня при следующей моей встрече с Рамзаном Кадыровым попросить переименовать этот ресторан в «Антимайдан».

Больше часа говорили с Рамзаном. Он рассказывал о том, как был разрушен Грозный, и как потом его отстраивали. О том, сколько погибло людей, и через какие страдания прошел чеченский народ. Город обстреливали. Плотность огня была чрезвычайно высокая. Рамзан говорил, что сам звук – визг и вой ракет и снарядов – был страшнее взрывов, и это в его памяти останется навсегда. Грозный был полностью разрушен, поэтому он прекрасно понимает, через что прошли наши дети. Практически у всех, с кем я общался в Чечне, кто-нибудь из близких погиб в ту войну.

Я спросил, не осталось ли ненависти к русскому народу. Он ответил, что нет. Русский народ не виноват. Преступления совершали во время войны с обеих сторон отдельные люди. Я сказал, ведь погибали дети, женщины, старики… Как вы смогли простить? Он ответил, что чеченцы убедились, что ваххабиты были еще страшнее, чем федералы... А потом, в конце концов, русские принесли мир.

Что касается лично меня, то я никогда не занимался военными вопросами, а только политическими и гуманитарными. Парламент Новороссии до того, как республики поставили эту работу, первым занялся налаживанием оказания помощи пострадавшим от войны. Я насмотрелся на человеческое горе. За это время погибло и пропало без вести много моих друзей и знакомых: в офисе Партии регионов, в Одессе в Доме профсоюзов и в других местах. Многие из тех, кто погиб – коллеги по парламенту Украины, депутаты Новороссии и республик. Но, как по мне, самое страшное из всего, что было за последнее время – это посещение родителей, у которых погибли или были ранены дети. За это время что-то во мне умерло, омертвело. Я никогда уже не буду таким, как раньше.

Сейчас в связи с Минскими соглашениями парламент Новороссии заморозил свою работу, и мы сосредоточились на гуманитарных вопросах. Из всего, что мы делаем, самая важное – это лечение раненых и больных. В рамках реализации этой программы мы приехали в Чечню.

Рамзан Кадыров сказал, что чеченцы как никто понимают, через какие страдания прошли люди на Донбассе, и поэтому мы всегда можем рассчитывать на его помощь и помощь республики. Доктора в Чечне хорошо знают, как оказывать помощь при огнестрельных, осколочных ранениях, контузиях. Именно такая помощь в основном нужна нашим детям. Это страшно, когда детей надо лечить, как солдат с фронта.

Впрочем, мы сразу смогли убедиться в том, что слова Рамзана не расходятся с делом. Мы много раз отправляли раненых и больных детей в разные регионы России, но уровень приема в Чечне превзошел наши ожидания. Встречали первые лица. Встречали очень радушно и тепло.

Я хотел поблагодарить от имени жителей Донбасса за помощь чеченский народ и Рамзана Кадырова, Шамсаева Руслана и Селимханова Магомеда – моих друзей, которые помогли организовать этот визит. Отдельное спасибо депутатам парламента Новороссии и ребятам из Союза добровольцев России вместе с их очаровательным лидером Яной Лантратовой, без помощи которых не проходит ни одно хорошее дело.