С бабушкой Аней мы познакомились в Донецком республиканском центре социально-психологическом помощи. Здесь пожилая пара, бабушке Ане 70, ее дедушке – 77-й пошел, наконец-то нашли пристанище после многих месяцев скитания.  Каждый день, говорила женщина, она встает и ложится с молитвой о прекращении войны. И на вопрос: «Кому она нужна?» у бабушки Ани нет ответа…

Летом жили еще в собственном доме в поселке Спартак на улице, что всего в полутора километрах от Донецкого аэропорта. Еще сажали картошку, между обстрелами выкапывали. Перестрелка закончится – сразу выбегают, чтобы хоть что-то успеть сделать. Но в конце августа, когда обстрелы ужесточились, вынуждены были переселиться в школьный подвал.

– Это как раз неподалеку от дома, – рассказывает женщина. – Сентябрь, октябрь жили с дедушкой там, а вместе с нами еще человек 20 спартаковских. Ни света, ни газа. При свечах, а когда свечи заканчивались, на подсолнечном масле кадило сделаешь – вот и весь свет. Вода, правда, в колодце была во дворе. Поставлю таз на солнышке, нагрею – хоть как-то постираю. Когда успеешь, а когда и нет – опять начинают стрелять, бросаем все, бежим прятаться. 

Люди потихоньку разъезжались, нас человек 10 осталось. Но как-то приспособились, заметили, что часов с 6-7 вечера особенно сильно стреляют, так что в это время и не высовывались. Домой рано утром забежишь, чтобы на костре хоть что-то сварить покушать, глядь – а к аэропорту танки потянулись, значит сейчас опять начнется, надо тикать… Грады сильно пугали. Как даст, как даст! На всем поселке ни одного окна теперь не найдешь. 

Как-то приходим домой, а гараж разбит, шифер на земле лежит, с летней кухни тоже все снесло. Соседский флигель наполовину разбило и все горит. Соседа нет, а нас всего 4 человека. Давай тушить. Всю воду из колодца вытаскали, а никак. Дом из шпал, то там, то  тлеет и загорается опять. Но потушили. Вот так и бегали – посмотришь, крыша нашего дома цела, а соседские? Сначала три сгорело, а затем и всю улицу разбило аж до лесопосадки…

В ноябре перебрались мы в интернат, что в Путиловском лесу. Там раньше детки больные  были, я аж четыре года работала, до дома километра два. Хорошо после подвала. Каждому дали комнатку отдельную. Живем. Хоп – ученический корпус разбили. Да так, что и сейчас вспомнить страшно ту бомбежку. Мы в бомбоубежище интернатовском сидели сначала, снаряды летят, мины рвутся, стены дрожат. Мы на полу распластались. Страшно как… Никому не пожелаю пережить такого.

После поднялась в свою комнату – все окна выбиты, все, что из дому завезла, валяется перебитое… Думаю, как же там мой дом? Утром прихожу, дом со стороны улицы стоит.  А зашла с огорода – вся стена в спальне выбита… Я уже и расстраиваюсь, как-то в привычку, что ли, вошло. Не расстраиваюсь , только посмотреть хочу, что там еще. В комнате, гляжу, и перестенок выбило из спальни. А я в зале телевизор прятала. Сын, когда уезжал, купил за 5 тысяч, большой такой, хороший. Вот я его под стол и засунула, одеялом укутала, а сверху еще скатерку опустила низенько. Так лутка, что из двери выпала – прямо на телевизор и упала. 

Стою и думаю, что мне же дедушка говорил: «Аня, оставь телевизор на тумбочке, не трогай». А я его не послушалась…  Все в доме перевернуто, все сыплется, а у меня этот телевизор никак из головы не идет… 

Вернулась в интернат, говорю дедушке: «Дом наш разбило». Куда нам деваться? Решили к сыну ехать. Он с невесткой у нас лет 10 жили, а когда у нее мама умерла, уехали в Житомирскую область досматривать дедушку и бабушку. Невестка еще летом звала, чтобы приезжали…

Собрали, что могли, выехали на Константиновку. И раненько так приехали. Думаю, вот сейчас позвоню Тане, что добрались, что к ним выезжаем, а мне молоденький паренек говорит, что приехали назад на Колхозный рынок, откуда утром выезжали. Не пустила нас Украина к сыну.

Мы растерялись совсем, дедушка совсем духом упал. Куда идти? Где ночевать будем? Поставил он меня под ларечком, а ему насоветовали в областную администрацию обратиться, неподалеку ведь.

Стояла-стояла, все нет и нет его. Тут наша спартаковская одна женщина идет, что на рынке работает. Я ее прошу, чтобы не оставляла, может и не дадут нам жилье. У нее, правда, у самой в комнате 7 человек, на полу спят, но я говорю, что мы в уголочке пересидим, если что. Нне на улице же ночевать. Не бросает меня, ждет.

Но дедушка мой пришел с хорошими вестями, сказал, что определили нас. Копейка какая-то была, наняли такси – и вот сюда приехали… 

В Донецком республиканском социально-психологическом центре эту пожилую пару опекают сейчас все. Помогают и депутаты парламента Новороссии Виталий Золотнюк и Анна Муравкова. В тот день, когда мы беседовали с бабушкой Аней, депутаты и их помощники  привезли очередной гуманитарный груз. 
– Трудно сейчас всем, но особенно старикам и детям, – говорил Виталий Золотнюк. – Наш спикер Олег Царев нацеливает нас на адресную помощь каждому, кто пострадал во время военных действий. Стараемся, чтобы не был забыт никто, чтобы люди, которые столько месяцев выдержали, выжили под обстрелами, пережили холод и голод, хоть сейчас смогли бы немного перевести дух. И если государству Украина эти старики не нужны, у нас в Новороссии – каждый человек на вес золота.